За пять лет российские потребители и участники ВЭД привыкли к политике экономических ограничений. Мысли о скорой отмене санкций потускнели, бизнес приспособился, а некоторые секторы и вовсе почувствовали положительный эффект. Но говорить о полном принятии вряд ли стоит: речь, скорее, идёт об отсутствии альтернативы.

В режиме продуктового эмбарго Россия живёт с августа 2014 года: в ответ на западные санкции Москва ввела запрет на поставки некоторых категорий товаров из США, стран Евросоюза, Австралии, Норвегии, Канады, Лихтенштейна, Украины, Черногории, Албании и Исландии. Из магазинов пропали импортные сыры, мясо, рыба, овощи и фрукты. Список неоднократно расширяли, а меры продлевали – сейчас они действуют до конца 2020 года.

Положительный эффект

В конце ноября премьер-министр РФ Дмитрий Медведев заявил, что часть отечественного бизнеса выступает за сохранение контрсанкций навсегда.

«Конечно, никого санкции не радуют, и наши ответные меры, наверное, многих не радуют, но не всех. Часть российских компаний, естественно, выступают за то, чтобы эти наши ответные меры сохранились навсегда», – сказал Медведев (цитата по РИА Новости), заметив, что Москва отменять ограничения первой не намерена.

За продолжение контрсанкционной политики ратуют аграрии, что неудивительно: за последние пять лет их экспортная выручка выросла втрое – с 517,87 млрд руб. в 2013-м до 1,57 трлн руб. в 2018-м (с 16 млрд до 25 млрд в долларовом выражении). По данным FinExpertiza, самыми выгодными для экспортёров стали злаки (658,12 млрд руб.), рыба (269,47 млрд руб.) и растительные жиры (167,96 млрд). Эти сегменты занимают около 70% всех продовольственных поставок за рубеж.

В выигрыше от эмбарго оказались и два сегмента молочной промышленности: в прошлом году производство сыра и сливочного масла в России увеличилось на 53,2% и 14,7% в сравнении с 2013 годом. Как отметили в «Союзмолоке», уход некоторых конкурентов с внутреннего рынка положительно повлиял на отечественных производителей. Импорт молочки в минувшем году показал минимальные результаты за последние 15 лет – снижение составило 40%. Тем не менее, он сохраняет определённое влияние на российский рынок, а место европейских производителей заняли другие внешнеторговые партнёры, в том числе Беларусь. Но санкционный эффект для отрасли в «Союзмолоке» считают практически исчерпанным. По мнению экспертов, настало время для повышения конкурентоспособности, стимулирования потребления продукции, снижения себестоимости и развития экспорта.

О том, что контрсанкции пошли на пользу отдельным предприятиям сельскохозяйственной отрасли, говорит и генеральный директор «ВОКС ЛОГИСТИКА» Андрей Григоров. В качестве примера он привёл сыроваров и производителей фруктов: «Это видно по ассортименту продукции, который серьёзно расширился в магазинах».

О тех, кому не повезло

По мнению Григорова, наиболее негативно введённые ограничения отражаются на розничной торговле продуктами питания и международных грузоперевозках, так как объёмы импортируемой продукции существенно снизились за последние пять лет. За январь-июнь 2019 года внешнеторговый оборот РФ упал на 3,3%, до $318 млрд. По сравнению с докризисной первой половиной 2014-го сокращение оказалось более заметным: тогда показатель составлял $396,3 млрд, то есть нынешний уровень почти на 20% ниже.

За эти же полгода экспорт сократился с $254,7 млрд в 2014-м до $205,5 млрд (-19,3%). Здесь свою роль сыграли цены на нефть, но в импорте одним из факторов падения на 20,5% (с $141,6 млрд до $112,6 млрд) эксперты называют как раз санкции и продэмбарго. Добавили негатива обвал рубля, повышение цен и падение потребления. 

К слову, ещё в апреле 2018 года директор Центра развития ВШЭ Наталья Акиндинова и его ведущий эксперт Николай Кондрашов говорили об ухудшении ситуации в экономике страны. По их мнению, санкционное противостояние России и Запада ещё больше изолирует отечественную экономику, укрепляет её технологическое отставание и низкие темпы роста. Эксперты прогнозировали как снижение экспортной составляющей, так и рост пессимизма у предпринимателей.

Санкции и бизнес

С последним не согласиться сложно, особенно учитывая результаты опроса PwC. Его участниками стала тысяча руководителей различных российских компаний – с середины сентября до начала ноября каждый из них оценил влияние санкций на бизнес, пишет «Интерфакс». Варианты «скорее негативно» и «крайне негативно» выбрали 59%, о «скорее позитивном» влиянии говорят 18%, «очень позитивно» экономические ограничения оценили лишь 2% респондентов. Авторы исследования отметили, что, когда дело доходит до вопросов о воздействии санкций непосредственно на компании, которыми руководят участники опроса, оптимизм усиливается.

«Лишь 8% сказали, что последствия санкций для них «крайне негативные», а в совокупности с ответившими, что санкции отразились на их работе «скорее негативно», число пострадавших составило 39%. Это на 20 п.п. меньше, чем заявивших о пагубном воздействии санкций на российский бизнес в целом. Причём ни через три года, ни через шесть лет каких-либо сущностных изменений в работе из-за санкций бизнесмены не ожидают», – отмечается в обзоре PwC.

Большая часть респондентов (88%) признают, что сейчас заниматься бизнесом сложно. При этом 30% выбирают вариант «очень сложно». Иная точка зрения у каждого десятого опрошенного. О специфике ведения бизнеса в санкционный период говорит и Андрей Григоров, чья компания в основном занимается организацией поставок импортной продукции в Россию.

— Введение контрсанкций заставило нас сменить ориентацию с европейского направления на азиатское. Первое время это серьёзно снизило объёмы, но затем всё восстановилось и объёмы даже превысили те, которые были до введения санкций. Мы начали активнее развивать направление экспорта из России и стараемся во всём найти положительные моменты. Лично я против контрсанкций, потому что они являются реакцией на санкции. А санкции однозначно плохо влияют на всех, – говорит Григоров.

О потребителях

В своей работе «Сколько стоят контрсанкции: анализ благосостояния» экономисты Наталья Волчкова (ЦЭФИР) и Полина Кузнецова (РАНХиГС) сравнили изменение потребления, выпуска и цен на продукты из «чёрного списка» в 2018 и 2013-м. По их данным, импортозамещение сработало только в производстве помидоров, свинины и птицы.

Выгоду потребителей от введённых мер экономисты оценили в 75 млрд руб. в год, а общие потери – в 445 млрд или порядка 3 тыс. руб. на человека в год. Авторы исследования отмечают, что 84% из этих 445 млрд потерь ежегодно перераспределяются в пользу отечественных производителей. Около 13% – чистые потери для экономики, а ещё 3% уходят к новым поставщикам более дорогих продуктов из-за рубежа.

По мнению Григорова, продление контрсанкций для российского потребителя означает то, что у него, как минимум, не увеличится возможность выбора продукции в магазинах. А это, скорее всего, приведёт к снижению качества товаров из-за недостаточной конкуренции, говорит эксперт. 

Получается, что санкции и ответные меры на них – неоднозначные явления. Но такой подход в любом случае означает изоляцию, что в результате приводит к стагнации. Оценить реальные последствия ограничений не только для России, но и для Запада можно будет гораздо позже – в масштабах пяти лет делать окончательный вывод сложно.

Одно из необходимых условий процесса глобализации — взаимодействие экономик, что в современной действительности звучит как-то фантастически. Очевидно, что санкции – это надолго, как и то, что они – не навсегда. Хотелось бы верить, что секторы, которым ограничительные меры принесли пользу, успеют за это «надолго» нарастить объёмы и качество производимой продукции, чтобы после отмены санкций составить достойную конкуренцию импорту в условиях открытой экономики.